Мне нечего почти было носить и мама связала свитер. И я его обожала, потому что розовый и потому что мама связала, и потому что он был именно мой, а не с чьего-то плеча.
А когда я пришла в школу, то надо мной начали смеяться и обзывать. Свитер был пушистый, из такой пряжи с торчащими во все стороны ниточками – меня называли свиньёй из-за него.
А я не могла придти домой и рассказать маме, что не могу пойти в нем больше в школу.
Мама бы стала плакать. Я не хотела её ещё сильнее расстраивать, у нее, итак, поводов хватало".
Думаю, что подобная история знакома многим. И она совсем не про деньги. Это история о том, как маленькая девочка взвалила себе на плечи груз маминых переживаний.
Реклама
Она и теперь живёт в ощущении, что любое движение нужно делать очень осторожно, собственные переживания лучше отложить в долгий ящик, а ещё лучше, вообще, не показывать.
А все потому, что от ее состояния зависит весь мир. Сгущаю краски, конечно. Сейчас она, скорее всего, стала умнее и знает, что не мир, а всего лишь люди, ее окружающие.
Подросшая девочка, также, как в детстве, злится на себя и тонет в чувстве вины за то, что с ней происходит, за то, что она чувствует. Потому что это из-за нее мама могла впасть в отчаяние.
И тогда она больше не смогла бы быть рядом с дочкой, поддержать, обогреть, защитить. А это про смерть, если хотите. Потому что девочка и тогда, и, тем более, сейчас живёт исходя из принципа, что выжить можно только, если кто-то сильный рядом. Ведь именно это она считала с мамы, которая, оставшись без мужа, незаметно для всех стала опираться на ребенка. Потому что не представляла, что можно иначе. Потому что даже не допускала мысли о том, что внутри нее самой самые крепкие несущие конструкции.
И вот живёт эта девочка, подросшая уже и сильная, красивая и творческая, пробивная и умелая, нежная и теплая... и никому не даёт увидеть себя такую, настоящую.
Потому что вместе с этой прекрасной стороной придется показывать и яростный гнев, и строптивость, и непохожесть свою, и отчаяние внутри. А ещё море слез.
А от этого всего, обязательно, она-то знает, все-все ее бросят, потому что их просто смоет потоком. Они просто не выдержат напора, силы, яркости света и тьмы, идущие изнутри нее.
Поэтому она живёт в треть себя, а, может, и меньше. Поэтому она не слушает свои желания. Вернее, она не слышит их. Голоса, которые напоминают ей об ужасе перед потерей мамы – затмевают все.
Поэтому даже если кто-то рядом смеет разглядеть в туманной дымке ее настоящую, она выпускает фурию. Фурия умеет делать так, чтобы человек решил, что не может выдержать, не может быть рядом с ней настоящей.
Или ей это кажется.
Или просто нормальной реакцией на нападение будет защита.
И человек рядом не разочаровывается, не пугается, а просто изо всех сил старается быть рядом...
А тогда зачем фурия? Ведь она не хочет жечь и убивать, она просто хочет, чтобы ее обняли и сказали: "Я рядом. Все равно рядом"
Но никто из людей не сможет этого доказать девочке. Только она сама.
* * *
Для тех, кто дочитал до конца.
Чтобы девочка убедилась, что ей можно быть, первый, кому придется ее выдержать – она сама.
И не просто выдержать, а любя и поддерживая.
И не выдержить вовсе, а просто суметь остаться рядом.
Это все, что необходимо для того, чтобы постепенно найти спокойствие и уверенность внутри.
