Автор: Ольга Зотова – коуч, психотерапевт.

В работе с травмой нередко мы выходим на тему достоинства. Кажется, такая абстрактная категория, к чему ее обсуждать, это же не философский кружок? Но зачастую именно нарушение ощущения себя достойным, нормальным, заслуживающим уважения – это и есть то, что делает опыт травмирующим, что заставляет человека снова и снова возвращаться к травматическому воспоминанию, как заноза, которая остается, даже когда само событие давно осталось в прошлом.

Говоря про "травмирующий" опыт, пользуюсь обычно простым определением травмы от Уди Орена: "травма – это любое событие, которое оказывает длительный негативный эффект на жизнь". Это опыты, которые описываются как непереносимые, выходящие за грань нормального, про которые люди говорят "у меня просто в голове не укладывается", которые разрушают картину мира, ощущение его надежности и своей защищенности. Да, это очень субъективно и зависит от человека, его опыта и картины мира. 

Например, ребенок может считать нормальным и правильным миром такой, где родители его любят. Или человек может считать нормальным миром такой, где близкие – на его стороне и не предают. И если эта картина нарушается, иногда проходит немало времени, что осознать, что и так тоже бывает (то самое "так – бывает"), и что не все из-за тебя. Что это было не потому что ты такой (заслуживающий такого) или что-то там не доделал… (хотя ведь можно же было и доделать? Тут часто остается территория для сомнений). Так бывает – и все.

И тогда наша терапевтическая задача (и жизненная задача самого человека) найти ответ на сложный вопрос – как с этим опытом жить дальше: "Как я могу себя чувствовать уважаемым, достойным, когда со мной обращались вот так?"

Почему так тяжело переживается насилие? Потому что помимо следа боли, которое помнит и хранит тело, причиненное страдание еще и делает невидимой "хорошесть", нормальность этого человека. То, что с тобой так обращались в детстве – не значит, что ты заслуживала такого обращения. Ты была нормальным, обычным ребёнком. И очень важно бывает забрать у биографии эту свою "обычность", свою "окейность".

И поэтому так важно бывает услышать от другого человека свидетельство того, что "так было НЕ ОКЕЙ". Так было – так бывает – но ты не заслуживал такого обращения. Ты заслуживаешь поддержки и защиты. И от самого себя и от других. Может быть другие не всегда ее готовы дать (очень грустно, когда эти неготовые – твои родители), но ты все равно заслуживаешь, достоин.

И когда мы получаем это признание: "да, ты была окей – так поступать с тобой было совсем не окей", и когда это признание доходит куда-то в глубину, добирается до того, возможно, давным давно выросшего ребенка, который этот опыт переживал, и одновременно так и не смог пережить – тело как будто получает разрешение перестать этот опыт хранить как все еще длящийся. И это событие, каким бы непереносимым оно не было там и тогда, в переосмысленном здесь и сейчас становится давним фактом биографии, грустным, неприятным, не предпочитаемым, но уже давно ушедшим прошлым. Прошлым, которое я уже могу себе позволить оставить, потому что мне уже не нужна боль, чтобы помнить, что "со мной так нельзя".