Наркомания – одно из самых ярких и разрушительных проявлений зависимости, захватывающее и физиологический и психологический уровень функционирования личности, недаром наркоманию называют био-, социо-, культуро-, психологическим заболеванием. Таким образом, наркомания – это прежде всего болезнь, а не дурная привычка или, скажем, распущенность. Увы, нет.
Феноменологически она проявляется в прогрессирующем употреблении веществ, изменяющих состояние сознания, в невозможности самостоятельно отказаться от их приема и контролировать количество принимаемых веществ, наличии так называемой тяги к этим веществам, резком ухудшением физического и психологического состояния в так называемых «ломках», в разрушении всех отношений с миром и самим собой, погружении личности в полный хаос, где человек, лишившись своих ценностей, полностью попадает под власть вещества, ставшего единственным смыслом его жизни.
Реклама
Лечению химическая зависимость поддается с трудом, процесс выздоровления, начинающийся с отказа от употребления веществ, изменяющих сознание, требует огромных и постоянных усилий, перестройки всей личности и продолжается всю жизнь.
Наркомания так трудно поддается лечению еще и потому, что основные ее симптомы психологические. Физическую зависимость снять не сложно, с психологической составляющей болезни работать намного сложнее, так как болезнь проявляет себя, прежде всего, в тяге (настойчивом желании употребить вещество), в стремлении переложить ответственность за свое употребление на окружающих, и в самых изысканных манипуляциях, на это направленных.
Помимо этого, наркоман склонен отрицать факт своего заболевания и его симптомы. Наркоман, даже не начав еще употреблять вещества, но остановившийся в работе над собой, то есть в выздоровлении, начинает возвращаться в болезнь и очень быстро теряет все свои «завоевания» трезвости.
В этой статье я не хочу подробно останавливаться на способах лечения наркомании, они существуют и о них можно найти достаточно информации, так же я не стану подробно описывать наркоманию как заболевание биологическое, это тоже известно. Я хочу поделиться своими размышлениями о наркомании как о проявлении психологической зависимости о том, что может сделать психотерапевт именно в этом направлении.
По своей сути, наркомания, как и любая зависимость, это бегство от себя в слияние с чем-то во вне, в данном случае с наркотиком, что дает изменение собственного состояния, которое по тем или иным причинам переживается как невыносимое, и у человека нет других способов справиться с ним, кроме как принять наркотик, приносящий быстрое облегчение.
Наркоман, как и любой зависимый, бежит от переживания одиночества и чувства собственной никчемности, которые вызывают страх и сильную душевную боль. В этом бегстве проявляется неспособность к установлению теплых, поддерживающих отношений с миром и людьми, которые давали бы ощущение близости и собственной значимости для другого человека, наполняя существование смыслом.
Наркоман обманул сам себя, решая проблему своей свободы и страха одиночества. Огромное число людей вокруг него пытаются найти что-то или кого-то, кто спас бы их от одиночества, пустоты и страха, кого-то, в кого можно «вложить» себя, кому можно отдать свою привязанность и покорность, получая взамен гарантированное присутствие этого «другого», одним словом, множество людей ищет «человека для себя», который бы их любил и точно уж не бросал, зависимость от которого была бы безопасна и прочна.
Наркоман сделал наоборот: он организовал свою жизнь так, что теперь все вокруг зависят от него, все о нем заботятся, переживают за него, сулят ему «золотые горы», лишь бы он бросил свою пагубную привычку. А он в ответ имеет возможность делать со своими близкими все, что захочет, ставя на карту свою жизнь, такую дорогую для них. Вещество дает удивительную уверенность и свободу, бесстрашие и радость, которые полностью избавляют от страхов и одиночества. Цена этому «счастью» — собственная жизнь.
Наше бытие приобретает смысл и перспективу, когда перестает питаться самим собой и быть только для себя, а начинает реализовывать себя во вне, в контактах, деятельности, когда, мы, вкладывая часть своего бытия во что-то значимое вне нас и получая ответ оттуда, видим результат своего проявления и обретаем смысл существования, оставляя после себя что-то реальное, что можно увидеть, ощутить, что продолжает свою жизнь помимо нас.
Наркоман организовал свою жизнь так, что его контакты с людьми лишены истинной близости и тепла, которые в момент их переживания не оставляют места чувствам одиночества и ненужности, поскольку являются одновременно и собственным вкладом в другого и даром от него, тем самым выходом за рамки отдельного бытия, которое есть условие обнаружения смысла собственного существования в данную минуту.
Переживания одиночества и бессмысленности усиливаются тем, что реализация себя в деятельности, еще одной форме самотрансценденции, так же затруднена, поскольку наркоман живет в вечном конфликте с миром, который не оправдывает его ожиданий и не удовлетворяет все его потребности в момент их возникновения, конфликте, который есть результат неспособности жить по правилам, установленным в обществе, в группе, соотносить себя с другими, уступать, искать и находить компромиссы, откладывать немедленное удовлетворение собственных желаний, давать и принимать помощь.
Одним словом, наркоман не устанавливает с миром теплые, поддерживающие отношения, возможно, просто не научившись этого делать в своей семье, либо просто не веря в такую возможность, имея разрушительный опыт фрустрации и унижения.
Наркоман это личность, мечущаяся между полюсами беспомощность — всемогущество, живущая в постоянном страхе унижения, страдающая характерологическим стыдом, избегающая близких отношений как самой большой опасности быть брошенным, униженным, потерявшим самоуважение, и страстно их жаждущая как единственного спасения от собственного одиночества и удовлетворения глубоко фрустрированной потребности в безопасности и принятии.
Наркоману присущи ярко выраженные чувства собственного превосходства, требование приоритета собственных желаний и потребностей над потребностями окружающих, стремление к захвату и овладению необходимого объекта во внешнем мире и быстрая потеря интереса к нему, как только объект «сдается», уступит, позволит в любом смысле овладеть собой, переживания резкого дискомфорта, когда потребности не могут быть удовлетворены немедленно.
С другой стороны — очень высокая чувствительность к возможному отвержению, знаки которого могут выискиваться везде и во всем, гнев, обида в случае обнаружения таких знаков, чувство униженности и стыда, от переживания собственного «несоответствия», непринятие себя, неуверенность в себе, страх, вина, беспомощность, бессилие, слабость, недоверие к людям, переживание окружающего мира как отвергающего и опасного, в котором нет поддержки и понимания проблем химически зависимого человека.
Именно эти особенности личности приводят к «закручиванию спирали» употребления: компенсация собственной неуверенности, приобретение раскованности и внутренней свободы, подавление стыда за собственное «несоответствие», гордость за свою внутреннюю силу и исключительность положения в группе, подавление чувства вины за ту боль, которую их употребление приносит близким, свобода от кого бы то ни было и ответственности за свои поступки, бегство от одиночества и бессмысленности своей жизни, страха смерти, презрения и ненависти к себе — полное искажение картины мира и своего истинного места в нем.
Его истинное Я, накапливающее все негативные чувства и представления о самом себе, отделено целой стеной прочных защит от ложного Я, воплощенного во «внутреннем наркомане» и реализующего представления о себе «идеальном». Со временем этот разрыв между собой настоящим и ложными представлениями о себе углубляется, страх себя настоящего усиливается.
Наркоман становится таким, каким он хочет, чтобы его видели, таким, каким он сам хотел бы быть, наркотик становится универсальной защитой от реальности, способом принять и полюбить себя, утвердить свою силу и власть в мире, оправдать свою позицию крайнего эгоцентризма. Из этого видно, что образ самого себя у химически зависимого человека искажен до неузнаваемости.
Сегодня я хочу назвать употребление химических веществ механизмом психологической защиты, направленном не на избегание определенных переживаний, возникающих по мере развития контакта с окружающей средой, а на трансформацию своего восприятия и переживания самой этой среды так, чтобы контакт с ней не вызывал проблем.
Проще сказать, наркоман вообще не вступает в контакт с тем, что вокруг него (кроме вещества, конечно), заранее как бы зная, что оно ему не подходит. И просто уничтожает реальность, заменяя ее другой по своему выбору. Чем поддерживает представление о всемогуществе самого себя, а другие и их мнение его абсолютно не беспокоят.
Постепенно эта защита превращается в саморазрушительную, причиняя вред, не соизмеримый с выгодой от нее. Отношение к веществу всегда амбивалентно, даже у искренне желающих выздоравливать людей. С одной стороны – это способ защитить от опасного мира свою хрупкую, ранимую часть, возможность быть таким, каким хочется быть, успешным, уверенным, принятым другими людьми, и с этим способом жить расставаться совсем не хочется.
С другой стороны – это верный путь к гибели, духовной и физической, все большее отдаление от самого себя и других людей. И самая сильная боль связана с обнаружением иллюзорности созданного мира, с необходимостью отказа от этой саморазрушительной фантазии о себе и других, если человек просто собирается жить дальше.
Надо отметить, что по мере употребления наркоман теряет связь со своими собственными чувствами и желаниями, теряет инструмент ориентировки в мире – эмоции, которые подавляются или искажаются веществом, возникают уже часто в форме агрессии и отчаяния в периоды физических «ломок».
Болезнь прогрессирует и наркоман теряет контроль над всей своей жизнью, его поведение становится не управляемым, он утрачивает способность планировать, ставить цели и следовать им, его собственная жизнь и окружающий мир обесцениваются, все в нем подчиняется веществу, без которого невозможно само его физическое существование.
Еще одной особенностью химически зависимого человека является слабость границ личности. Наркоман плохо различает где, грубо говоря, заканчивается он (в психологическом смысле) и начинается другой человек, у которого есть свои интересы и правила взаимодействия с миром. Не умея поддерживать свои границы, наркоман постоянно нарушает чужие. И это тоже одна из особенностей болезни.
Чувства и ситуация, с которой мы имеем дело в терапевтической работе с наркоманами
Опыт показывает, что наилучшие результаты дает групповая работа с химически зависимыми людьми, позволяющая обнаружить ресурсы для выздоровления и обучающая «способам обращения» с болезнью.Каждый человек, решивший бросить употреблять химические вещества, прежде всего сталкивается с фактами существования себя, окружающего мира и каких-то взаимоотношений, которые оказываются совсем другими, чем он их себе представлял.
Оказывается, что наркоман не знает ни себя, ни мира, и это познание начинается с обнаружения себя, как живого человека с чувствами, переживаниями, опасениями и узнавания других людей, таких же как он наркоманов, с теми же проблемами, что и у него.
Первая радость от собственной «чистоты», просто от того, что эта «чистота» возможна, довольно быстро проходит, когда начинается работа с болезнью и оказывается, что мир состоит из боли, отчаяния, страха и надежды.
Работа с химически зависимыми начинается с признания реальности, понимания того, в какой точке своего существования находится человек сегодня, принятия себя как наркомана, жизнь которого разрушена, неуправляема и погружена в хаос употреблением вещества, перед которым он бессилен, с осознавания того факта, что в долгой борьбе, состоящей из попыток бросить употреблять или контролировать употребление, наркоман потерпел поражение, что дальнейшая конкуренция с наркотиком, кто сильнее, кто кого, бессмысленна, наркотик сильнее, и никакая человеческая сила не спасет наркомана, если он снова прикоснется к веществу, изменяющему сознание.
Если этот шаг сделан, то решивший выздоравливать наркоман получает внутреннюю возможность обращения за помощью к кому-то, кто есть большее, чем он сам и кому он может доверять, будь то другой человек, группа и Бог, как его понимает выздоравливающий.
В любом случае он больше не одинок в своих страхах и отчаянии. В любом случае ему уже нет необходимости выстаивать с миром один на один и поддерживать иллюзию того, что он все может сам. И это начало освобождения, возвращения к людям, поиска себя и своего места в мире. В противоположность поиску подходящего иллюзорного мира для себя.
Сегодня я вижу две основные линии дальнейшей психотерапевтической работы с наркотически зависимыми пациентами.
Я не касаюсь сейчас рекомендаций по выздоровлению, связанных только с Программой 12 шагов, скорее хочу поговорить о психотерапевтической помощи, необходимой для успешного продвижения в той же Программе.
Первая связана с изменением образа себя наркомана, самопринятием, избавлением непереносимых чувств вины и стыда, мешающим установлению здоровых, то есть взаимоподдерживающих отношений с окружающими людьми и с самим собой, возможностью безопасного самораскрытия, предъявлением своих истинных переживаний.
Хочу оговориться, что речь идет о возвращении чувствам вины и стыда их здоровой функции регулятора поведения человека, а не о том, чтобы работать над исключением их из переживаний химически зависимого человека.
Здоровые чувства вины и стыда это сигналы нарушения границ своих собственных или других людей, переживание того, что я делаю нечто, не согласующееся с моими внутренними нормами и правилами, что приводит к потере самоуважения и собственной целостности.
Болезненные, мешающие жизни и выздоровлению чувства вины и стыда связаны с устойчивыми, хроническими переживаниями собственной «плохости», никчемности, «конченности», уверенностью химически зависимого, что с ним что-то в корне не так, что его личность ущербна, недостойна человеческого отношения, что все его поступки глубоко отвратительны, им нет оправдания, он заслуживает самого сурового наказания.
Здесь необходима терапевтическая группа, которая даст обратную связь о своем восприятии человека, чувствах к нему, ответит на вопрос наркомана, «какой я?», даст возможность получить реалистический взгляд на себя со стороны, который при желании и в результате собственной внутренней работы и поддержки терапевта наркоман сможет «сделать своим», что естественным образом приведет к постепенному изменению прежнего образа себя.
Для восстановления самопринятия так же необходима проработка чувства вины перед другими, пересмотр своих ценностей, принятие того, что является действительно значимым и отвержение навязанных извне интроектов, проработка отношений с авторитетными фигурами из прошлого и настоящего, чьи «съеденные, не жуя» взгляды и требования мешают чувствовать себя свободным от обязательств жить так, каким хочешь, принятие ответственности за поступки, нарушающие собственные нравственные запреты и нормы, приведшие к потерям для близких, и возмещение ущерба там, где это возможно в любой форме, будь то материальные ценности или искреннее раскаяние, что позволит восстановить собственное душевное равновесие и ценность.
Возмещая ущерб за причиненные лишения в соответствии с собственным нравственным законом, человек естественным образом освобождается от чувства вины, которое в данном случае является внутренним регулятором поведения, инструментом сохранением целостности переживания себя как личности, способом установления собственных границ и проявлением уважения к границам других людей.
Здесь так же необходима группа, так как для наркомана особенно проблематичным являются угроза собственного унижения и переживания вины как свидетельства собственной «плохости».
Чувство вины может быть очень сильным и непереносимым, вплоть до переживания себя как недостойного любого человеческого участия, самоуничижения и беспомощности. И здесь чрезвычайно важна обратная связь от группы, в которой неожиданно для себя человек обнаруживает заботу, уважение, восхищение его мужеством, сожаления о совершенных поступках, а главное прощение от тех членов группы, по отношению к которым, те действия, о которых наркоман рассказывал, могли выглядеть как аналог агрессии, пережитой ими в жизни от своих реальных партнеров, и более того, у рассказчика появляется возможность прямо сейчас, когда это происходит, что-то сделать для этих членов группы, как-то помочь им пережить боль, вызванную его рассказом и собственными переживаниями.
Наркоман получает опыт того, что слабость, которую он ранее считал достойной презрения и отделяющей его от других, на самом деле является силой, проявлением достоинства, вызывает тепло, принятие, чувство близости к людям, в чем он всегда так нуждался, и отсутствие которого компенсировал наркотиком, дающим чувство ложного превосходства.
Ну, и, разумеется, каждый раз, когда наркоман говорит о какой-то своей проблеме, он убеждается, во-первых, что он не одинок, другие переживали такие же трудности, и, во-вторых, что он не исключителен, он просто один из многих и имеет права ровно на столько же любви и ненависти, как и другие, не меньше, но и не больше.
Проработке токсичной, то есть парализующей, лишающей сил и мотивации на выздоровление, вины помогает и «разделение» человека и болезни, действий, за которые человек сейчас может отвечать и тех, за которые он не может нести ответственность, так как они были совершены в измененном состоянии сознания, а, значит, «не совсем его».
Это разделение очень условно и является скорее приемом в работе, поскольку дальнейшее возмещение вреда, нанесенного употреблением другим людям имеет отношение именно к поведению в период употребления и, безусловно, те поступки совершал тот же самый человек, который сейчас выздоравливает и глубоко сожалеет о них.
Тем не менее, это дает возможность помочь в освобождении от токсичной вины пониманием того, что наркоман не ответственен за проявления своей болезни, имеющей свои законы, не подвластные контролю наркомана, перед которой он бессилен, но ответственен за свое выздоровление, которое предполагает осознавание разрушительного влияния болезни и естественным образом возникающее желание сделать что-то реальное для тех, кому наркоман причинил боль.
Самопринятию мешают и чувства неуверенности в себе, недоверия к людям, опыт бессилия и беспомощности перед наркотиком, отсутствия действенной помощи и сама внутренняя неспособность о ней просить и ее принимать. Группа дает уникальный опыт поддержки таких же, как и он, людей, прошедших через то же отчаяние и одиночество в своей болезни, признавших себя неспособными справиться с ней в одиночку и объединяющимися для того, чтобы быть «чистыми».
Признав свое поражение перед наркотиком, бессилие перед чем-то внешним, что оказывается сильнее самого наркомана, сделав первый шаг в сторону самораскрытия и незащищенности перед другими, человек оказывается способным принять помощь от членов группы, таких же, как и он, приобретает опыт поддержки и заботы о себе со стороны других и сам учится выходить из своей «скорлупы», неожиданно группа дает осознание того, что одиночество или близость на самом деле вопрос личного выбора.
Второе направление работы — социальная адаптация в самом широком смысле. Она включает следующие моменты.
Овладение принципом «жить сегодняшним днем, здесь-и-теперь», который учит получать удовольствие от настоящего момента, не мучить себя сожалениями о прошлом или тревогами о будущем, просто в данный момент сделать все от себя зависящее для более полного и содержательного проживания текущего дня, оставаясь «чистым».
Понимание сути собственного конфликта с миром, его обусловленности обстоятельствами и личностными особенностями. В чем мир так сильно фрустрирует, какие потребности остаются неудовлетворенными. Сознавание своих реальных возможностей и положения в группе, выход из конфликта хочу — могу, хочу — имею.
Обучение новым, более продуктивным способам взаимодействия с самим собой, своими чувствами, желаниями и с окружающими людьми, развитие способности к эмпатии и благодарности, удерживанию своей позиции и проявлению уважения к обоснованным требованиям партнера.
Приобретение опыта жизни и взаимодействия в группе на условиях равенства ее членов, способности отсрочивать удовлетворение своих потребностей, когда это необходимо.
Понимание своих потребностей, чего ты сам хочешь от мира и что ты готов для этого сделать, каков будет твой вклад, труд за обретение желаемого.
Сознавание собственного одиночества и схожести этих переживаний у разных людей. Способность быть одному, не обобщая свое положение в данный момент до глобальных масштабов с погружением в жалость к себе и беспомощность.
Выработка собственных способов выхода из состояния, когда оно становится тягостным и грозит срывом: обращение за помощью и поддержкой, просто обращение к друзьям, в самом широком смысле — поддержание и использование теплых отношений с людьми для самоподдержки, сознавание своих способов отвергать помощь, когда ее предлагают, и чувствовать себя несчастным, личные выгоды такого поведения и опасность его для сохранения трезвости.
Необходимо научиться переживать потери и расставания, не заглушая в себе боль искусственными способами, а принять их как часть этой жизни, нечто, с чем можно справиться, если не замыкаться в себе и быть готовым попросить о помощи. Опыт таких отношений, начавшийся в группе, постепенно учит доверяться людям, искать опору сначала в них, а потом и в себе самом.
Важнейшим моментом психотерапии наркотической зависимости является построение плана будущего, сознавание того, зачем наркоману нужна трезвость, что он станет делать, когда перестанет принимать наркотики, к чему приложит свои силы, в чем будет черпать удовлетворение, что поможет ему сделать свою жизнь осмысленной, что станет для него результатами, которые он сможет ощутить как продукт своей деятельности, свой вклад в жизнь.
Я не слышала, чтобы наркоман переставал употреблять ради своих близких или вообще ради кого-то еще.
Психологическая работа в группе направлена на то, чтобы человек понял: больше, чем ему самому, его жизнь никому не может быть нужна. И второе. Его жизнь нужна тем, кто сейчас находится рядом с ним, и именно поэтому он сейчас среди них и трезв.
Вся та боль, которую переживали его близкие не заставила его отказаться от употребления, всю свою вину, порожденную их страданиями, он заглушал наркотиками.
Его собственные желания и потребности всегда оказывались на первом месте, подпитанные ложным превосходством и умелыми самооправданиями вместе с обвинениями других, а облегчение и радость, которые испытывали близкие, когда он пытался не употреблять, не воодушевляли наркомана на окончательное прекращение приема наркотиков, скорее вызывали раздражение и гнев из-за ущемления его интересов.
Я думаю, что можно говорить о возможности положительного прогноза и устойчивости результата лечения, когда в результате работы наркоману станет достаточной наградой за его неупотребление радость тех, кто больше не мучается рядом с ним, когда наркоман сможет эмпатически воспринять эту радость и пережить как свою собственную, как нечто приятно, явившееся результатом его собственных действий, как восстановление «теплообмена» между ним и жизнью вокруг.
Поэтому особенно важна работа в группе, где наркоман учится сопереживать, обнаруживает, что чужая боль отзывается в нем болью, а чужая радость — радостью, учится принимать тепло и помощь от других, узнает, что многое может дать сам.
Еще хочется сказать об основе программы о необходимости признания, что есть сила, более могущественная, чем наркоман, способная привести его к выздоровлению. Обоснование существования этой силы не нуждается в привлечении фигуры Бога.
Когда наркоман признает, что он болен и наркотик сильнее его, он тем самым признает, что есть в мире нечто, способное овладеть им и погубить. Нечто, над, чем он не властен. По мере продолжения периода трезвости на каждый следующий день, наркоман оказывается перед тем, чего он от себя не ожидал, перед чудом собственной «чистоты», и это дает основание предположить, что помимо наркотика, который сильнее его и убивает, может быть что-то, тоже более сильное, чем сам наркоман, но «оно» помогает выздоравливать.
На самом деле, это чудо — группа выздоравливающих наркоманов, в которой постепенно меняется сама личность больного человека и болезнь перестает владеть им безраздельно. На психологическом уровне, я думаю, речь идет о потребности любого зависимого человека быть с кем-то, кто спасет и утешит, кто больше его самого и сильнее, кто не покинет, и будет любить вечно.
Любить и прощать, помогать и верить в него. Это потребность найти нечто большее, чем ты сам. Именно эту базовую потребность удовлетворяет идея о Боге, как мы его понимаем. Это основа и сердце программы выздоровления, обретение своеобразной опоры в своей слабости и одиночестве, обращение к той части личности наркомана и любого зависимого, которая прячется под слоем защит, под ложным чувством превосходства и независимости, под стремлением получать все и сразу независимо ни от чего и ни от кого.
Этот шаг возможен после признания себя больным и беспомощным перед болезнью, то есть готовым смириться и отдаться на волю того, кто сильнее и готов сейчас помочь.
Все вышесказанное ни в коем случае не избавляет от собственной ответственности за свое выздоровление, поэтому в терапевтической работе постоянно делается акцент на то, что Программа помогает и Сила спасает только тогда, когда ты сам прикладываешь огромные усилия и делаешь то, что необходимо.
Обещая свое покровительство, выбор поступать так или иначе, Сила оставляет за самим наркоманом, отныне он сам отвечает за свою жизнь, она лишь поддерживает его в стремлении к жизни, помогая делать то, что необходимо, но ничего не делает вместо него, не награждает и не наказывает, а указывает направление движения, ставя перед человеком жизненные задачи, решая которые наркоман выздоравливает.
Как я уже говорила, выздоровление требует больших усилий и мужества, так как впервые человек вместо того, чтобы отворачиваться от своих проблем, должен искать пути их решения, действуя постоянно и целенаправленно. А именно этого опыта у наркомана было очень мало или не было вовсе.
Наркомания — это болезнь общества, а не только его отдельных членов, болезнь семьи и вообще – болезнь отношений. Не даром наркоманы причинами своего употребления (даже не находясь в «ломках») называют, прежде всего, чувства одиночества, неуверенности и страха. Поэтому очень важна работа с семьей наркомана и с его близкими, перестройка всех его социальных связей.
Сколько бы лет не было наркоману, пришедшему лечиться, его психологическим возрастом считается возраст начала употребления наркотиков. Обычно это подростковый возраст, когда происходит формирование личности человека, происходит процесс личностной идентификации и вопрос «Кто я?» звучит напряженнее вопроса «Какой я?», пробуются новые способы взаимодействия с окружающими, идет перестройка всего внутреннего мира подростка.
Трудно переоценить значение чуткости и поддержки от взрослого в этот период. Можно предположить, что будущий наркоман не справился с внутренними и внешними изменениями в своей жизни, не нашел для себя «экологическую нишу» необходимой ему помощи и поддержки, и вынужден был искать любые пути, чтобы справиться с собственной растерянностью и болью.
Кстати, именно поэтому наркоманы требуют так много поддержки от группы и терапевта, им надо «добрать» любви и заботы, решиться снова вступить в контакт с миром и просить оттуда помощи, несмотря на все предыдущие разочарования и обиды.
Помимо всего, что уже было сказано о необходимости и влияния группы, хочется сказать еще несколько слов о роли сообщества анонимных наркоманов в выздоровлении.
Химической зависимости как проявлению пограничной личностной организации свойственна диффузная идентичность, нечеткость понимания того, кто же я на самом деле, где моя группа людей, с кем бы я мог идентифицироваться.
Тем более, что наркоман остается навсегда расщепленным на себя-патологически зависимого и себя-нормального. В каком-то смысле он действительно не такой, как все, в чем-то исключительный, и для сохранения трезвости нельзя забывать, что ты по-прежнему наркоман, что именно с тобой происходили все эти ужасные вещи, хотя и не употребляешь уже давно и ведешь полноценную жизнь, как многие другие люди.
То есть необходимо сохранять идентификацию и с наркоманом, а со временем это может оказаться сложно, так как начинают работать социальные стереотипы уничижительного, пренебрежительного отношения к химически зависимым людям, особенно к наркоманам, что, естественно, неприятно.
Кроме того, идентификация с наркоманом – это соотнесение себя с человеком, употребляющим вещества и испытывающим к ним непреодолимое влечение, а это просто опасно.
Анонимное сообщество дает возможность формированию новой идентичности, не противоречивой по своей сути – выздоравливающего наркомана, среди таких же выздоравливающих, чья жизнь принципиально отличается от того, что происходило раньше, наполнена надеждой и смыслом.
Для психотерапевта существует большая опасность поддаться жалости к наркоманам, отношению к ним как к брошенным детям и переоценка собственных возможностей, перекладывание ответственности за их выздоровление на качество своей работы, а конечном счете на себя.
В этом случае терапевт попадает в ловушку «спасательства» или созависимости, которое уже безуспешно пробовали близкие наркомана, и которое, мало того, разрушило их собственную жизнь, подчиняя все контролю за употребляющим членом семьи, но и просто не давало самому наркоману «озаботиться» своими проблемами, прежде всего употреблением веществ.
Поступая так же, терапевт «начинает выздоравливать вместо» наркомана, постоянно «кормя» его своими идеями и своей инициативой, что разрушает собственную мотивацию зависимого и повторяет ту систему отношений, которая уже и так была у него всегда.
Психотерапевт так же, как и близкие наркомана, не может контролировать его жизнь, чувства, поведение и выздоровление. Для психотерапевта такая позиция чревата разочарованием, шантажом, самообесцениванием, непомерной ответственностью и проигрышем: наркоман, только почувствовав, что кто-то готов отвечать за его жизнь или выход из срыва, не замедлит этим воспользоваться, снова сыграть жертву, используя это как повод для возобновления употребления.
Со стороны наркомана возможна манипуляция своей болезнью как избегание включенности в социальную среду, уход с работы, бросание учебы, самоизоляция. Это путь обратно в одиночество, бессмысленность своего существования, а значит в болезнь. В таких случаях речь может идти о неуверенности, страхе перед самой трезвой жизнью, которые обязательно должны прорабатываться.
Как я уже говорила, в работе наркоманы, как и все зависимые, нуждаются в большом количестве поддержки, принятия, тепла. Это требует очень большого напряжения от терапевта, особенно если идет работа с группой, может истощать и опустошать самого терапевта.
Ресурсом здесь прежде всего является сама группа. На самом деле фигура терапевта далеко не самая важная в группе химически зависимых. Каждому члену группы важнее поддержка того, кто его понимает, с кем он может поделиться своими переживаниями, кто может ему помочь, дать просто конкретный совет, рассказать как это было с ним, с кем он может обнаружить свою схожесть в противовес изоляции, которую наркоман обычно ощущает среди здоровых, снова пережить свое «неодиночество».
Все это лучше обеспечивают не психолог-ведущий, а участники группы. Здесь нет смысла «тянуть одеяло на себя». Если, тем не менее, основная работа ведется психологом, который потом чувствует себя совершенно «высосанным», для меня это больше о личных проблемах психолога с его зависимостями.
Сама ситуация не предполагает такой включенности и самоистощения ведущего. Разумеется, это легче сказать, чем сделать, особенно, если предположить, что большинство событий происходит не просто так, и что сам факт работы именно с этой группой клиентов, страдающих тяжелой и разрушительной формой зависимости, чрезвычайно трудно поддающейся лечению, требующей много душевных сил и любви, поддержания собственной устойчивости и способности находить и использовать ресурсы своей жизни, сам факт работы именно с этими людьми, не случаен.
Я желаю себе и всем, работающим с химически зависимыми пациентами, терпения и любви.
Источник
