Когда она зашла в кабинет, я почувствовал, как расправляются мои плечи, как выпрямляется осанка и что мои волосы как-то не очень аккуратно уложены на голове. Она была красавицей, из тех женщин, которые моментально обращают на себя мужское внимание. Робко улыбнувшись (ах…), она, слегка покачивая бедрами, элегантно уселась в кресле. Я почувствовал тонкий запах духов – какой-то цветочный аромат, не приторный, свежий. Как-то сразу вспомнил про то, что на дворе конец весны, и что солнце на улице, и зелень, и вообще жизнь заиграла яркими красками. "И позывные весны в ее глазах, и ей уже не нужны тормоза…"

После небольшого разговора, который обычно предваряет первую сессию (какой приятный голос…), Ольга, вздохнув и опустив глаза, сказала:

- У меня проблемы с мужчинами.

Возбуждения и любопытства у меня много, вопросительно приподнимаю брови.

- Дело в том, что они исчезают. То есть я максимум две-три недели общаюсь с ними, а потом они исчезают. Даже смс не присылают. Сваливают все. Я понимаю, что дело в том, что это я что-то не так делаю.

Любопытно. Начинаем разговаривать про ее отношения с мужчинами, что именно происходит, обстоятельства "исчезновений" и про многое другое. Поскольку речь идет о мужчинах, я прислушиваюсь к собственным реакциям на то, что говорит и что делает Ольга, опираясь на свою мужскую часть. И вскоре ощущаю, как мое первое возбуждение при виде такой красивой женщины начало быстро пропадать.

К концу встречи почувствовал, что воцаряется скука, и что я практически перестал замечать ее внешность. К скуке стало примешиваться пока еще слабое раздражение. Договорились еще о нескольких встречах и расстались.

Задумался о том, что же такое произошло, что за 50 минут я успел перейти от возбуждения к скуке и раздражению. И понимаю: Ольга рассказывала о мужчинах абсолютно безэмоционально. Когда она говорила о чем-то другом, ее голос немного оживал, но как только речь переходила на взаимоотношения, он становился ровным и безжизненным. Таким же становилось и ее лицо.

Все мужчины, о которых она говорила, смешались в моем сознании в какой-то безликий серый объект, бесплотные тени, похожие друг на друга. Никого из них она не выделяла. Только один раз она сказала дрогнувшим голосом о том, что ей больно из-за того, что последний мужчина, который ей понравился, просто исчез.

Но для этого мне потребовалось несколько раз спросить: что ты почувствовала, когда поняла, что опять происходит "эта ерунда"? Ни слова о чувствах. Ни одного имени. Ни одного образа. Просто "мужчина", "парень", "этот человек".

На следующей встрече я так и сказал: "Оля, знаешь, я сижу напротив тебя, но я абсолютно не чувствую твоих эмоций и переживаний в адрес мужчин и того, что у тебя происходит. Ты как будто делаешь ежеквартальный отчет, в котором – одни цифры и факты, но никаких чувств."

Оля на минуту оживает:

- Да, мне похожее сказал последний…(Не Олег, не Игорь, не Саша – а просто "последний…")

- Что он сказал?

- Мы сидели в кафе, и он спросил меня: "Оля, ты вообще что ко мне чувствуешь?"

Очень нетипичный вопрос для посиделок в кафе, как мне кажется. Я почувствовал солидарность с этим "последним".

- И что ты ответила?

- Ну, я сказала, что если бы он мне не нравился, я бы с ним не сидела.

По моему телу пробежала легкая дрожь – так бывает, когда в работе нащупываешь какую-то нить, выходишь на какую-то очень заряженную эмоционально тропинку, ведущую в глубину чужого сознания.

- Оля, когда я услышал твой ответ на вопрос мужчины, я ему даже посочувствовал.

- Почему?

- Скажи – он тебе нравился?

- Да, очень.

- А что ж ты ему не сказала "ты мне нравишься" или "мне очень интересно с тобой"?

- А что, не понятно? Я же отзываюсь на его приглашения…

- Нет, не видно. Совсем. Как будто о ледяную стену. Я могу представить, как пытаюсь ухаживать за тобой, и не получают никакой ответной реакции в ответ. Просто вежливую холодную улыбку. И чувствую огромную потребность в том, чтобы хоть что-то от тебя получить, хоть капельку искреннего тепла. А вместо этого – ты не говоришь "человеку", что он тебе нравится. Ты просто предлагаешь ему снова и снова догадываться самому.

Мне нравится слушать, когда женщины с теплом и любовью говорят о своих мужчинах. Когда не отвергают, когда женские голоса вдруг теплеют, когда речь заходит про их избранников. В этом много нежности, уважения, радости, надежды. Когда в адрес мужчин раздаются упреки, злость, гнев – это тоже не оставляет равнодушным.

Иногда за яростью четко слышится отчаяние, и в этот момент я ощущаю сочувствие или жалость, потому что это крик о помощи. Но четко понимаю, что наибольшую злость вызывает равнодушие, если оно показное, фальшивая игра в неприступный "Форт Нокс". "Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей" наоборот, в женском исполнении.

Но Ольга не совсем играла, эта маска равнодушия давалась ей безо всяких сознательных усилий. Не показывать своих настоящих чувств. Не давать слабину. Мужчина не должен догадываться ни в коем случае, что ты рада его видеть и с нетерпением ждала этого вечера. Нельзя быть чувствительной и ранимой – этим воспользуются. Тот, кто эмоционален – тот уязвим, тот теряет власть. Чуть появляются чувства – спрятать, быстро.

И Оля так поднаторела в этом подавлении своего желания, своей тяги к мужчине, что игра эта переставала чувствоваться, и тогда на смену раздражению на неискреннюю игру в равнодушие приходила скука. Мои переживания были своего рода барометром происходящей внутренней борьбы в душе Ольги.

"Стоит ему уделить слишком много внимания – и он расслабляется, и не уделяет его в ответ. Стоит "охладеть" - и он тут же с подарками" - так говорила мама, так советовали подруги. И еще куча подобного мусора: "Мужчина по натуре завоеватель и охотник. Не интересна и не ценится добыча, которая сама идет в руки". "С ними по-другому и нельзя... они чувствуют, когда женщина слишком привязывается и чуть ли не дышать не может без него, их это отталкивает". "Меньше потакать ему и заглядывать рот". "Пусть лучше бегают за тобой, чем от тебя". И еще масса штампов, в которых отношения низводятся до охоты, люди – до объектов охоты. И все превращается в игру.

Мужчина – человек. Женщина – тоже. Все мы ищем тепла. А наталкиваемся нередко на игры "в отношения", густо замешанные на страхе перед близостью. Пусть другой докажет, что очень-очень меня любит – тогда, может быть, я благосклонно снизойду до тебя. Одна проблема только… Тот, кто себя уважает, не ждет долго, пока до него "снизойдут". Он просто пойдет искать ту/того, от кого не нужно ждать снисхождения. Кто в ответ на твою улыбку улыбнется и скажет: "Привет! Меня зовут…И ты мне нравишься".

Оля ушла задумчивой. Но больше не вернулась, просто прислала смс: "спасибо, мне достаточно". Чего именно было ей достаточно – я не знаю.

Все личные обстоятельства изменены.