Автор: Владимир Селиванов, психолог, гештальт-терапевт.

Алёна, 25 лет

Тема запроса: панические атаки, тревога

Панические атаки способны превратить жизнь человека в сущий ад, порождая глубокое отчаяние. А в определенном смысле панические атаки – это и есть форма отчаяния, скрытого годами и вырвавшегося наружу. Но подлинное развитие порой и начинается с такого сильного отчаяния.

Терапия панических атак – одна из моих специализаций и за годы практики я не раз слышал от своих клиентов слова: "я хочу стать таким, как был – нормальным". Но именно это "нормальное" прошлое и привело к паническим атакам в настоящем. Поэтому я предлагаю рассматривать панические атаки, как форму личностного кризиса – прежние опоры уже не держат зарождающийся новый мир, но новые опоры еще не созданы. Потеря опор приводит к панике. Парадоксально, но зачастую именно с этого события и начинается путь обретения своей подлинной силы и аутентичности. 

Алена – изящная девушка с благородными чертами. Ее аристократичный вид, гордая осанка как-будто подчеркивали холодную, сухую и крайне сдержанную манеру общения. Даже черные волосы были плотно собраны в хвост, как-будто подчеркивая сдержанность. С первого взгляда Алена производила впечатление человека высокомерного – как-будто она снисходит своим вниманием ко мне. Но на первой же встрече Алена призналась, что она чувствует большое напряжение в контакте со мной. Стало ясно, что ее скупая и холодная манера держаться – следствие не высокомерия, а тревоги, которую Алена пытается контролировать. Именно попытки контролировать тревогу приводили Алену к замиранию, подавлению витальной энергии и спонтанности, делая ее речь сухой и односложной, а жесты скупыми и сдержанными. 

Попытки справляться со своей тревогой с помощью блокирования моторных реакций типичны для людей, склонных к паническим атакам. Держать свои эмоции под контролем – характерная личностная черта, создающая предрасположенность к панике. Люди, справляющиеся со своей тревогой повышенной моторикой – активная жестикуляция, быстрая речь, выражение эмоций – в меньшей степени подвержены паническим атакам. Как правило, попытки блокирования своих аффектов связаны со страхом оценки (или усиливаются им) и отвержением на почве несоответствия неким стандартам. 

Поддерживать контакт с Аленой было сложно вследствие ее неразговорчивости и сдержанности. На вопросы Алена отвечала монотонно и односложно. Складывалось впечатление, что Алена не вкладывает ни малейшей энергии для поддержания контакта и первые несколько сессий контакт держался на моей энергии. Это было не только следствием большой тревоги, которую Алена испытывала в контакте, но и, как выяснилось позднее, привычным паттерном поведения в контакте (усиленном тревогой).

На первых нескольких сессиях единственным запросом Алены были ее симптомы – панические атаки, пугающие телесные реакции и тревога. Это типично для терапии панических атак. Несмотря на то, что на первой сессии я объясняю клиентам, что панические атаки – это симптом, в основе которого лежит внутренний конфликт, поэтому работать необходимо, прежде всего, не о симптоме, а о жизни. Но, как правило, клиент с паническими атаками в начале сессии сообщает, что он не знает о чем ему говорить, мол ничего такого у него в жизни не происходит и ничего его особо не беспокоит кроме его симптома. Получается, что в начале терапии единственным мостиком, связывающим клиента и терапевта является симптом клиента. Это его единственный язык, которым он общается с терапевтом, единственная его история. Парадоксально, но симптом является одновременно и стеной, отгораживающей человека от мира, и, в то же время, единственным мостиком к подлинному контакту с миром. Это важно понимать о панических атаках, как и о любом невротическом симптоме. Клиент, приходя к терапевту, хочет просто избавиться от мучительного симптома, но симптом рождается из отчаянной попытки разрешить какую-то важную жизненную драму, в основе которой лежат важнейшие и, как правило, неосознанные желания.

Уже в течение месяца терапии Алене удалось стабилизировать свое состояние. Количество панических атак значительно сократилось, а случавшиеся эпизоды паники не носили острый характер. В дальнейшем этот эффект усиливался. Приступы паники стали носить единичный характер и в этих случаях обнаруживалась четкая связь с событиями, имеющими отношение к развитию личностного кризиса. Также важно, что с этими приступами паники Алена быстро справлялась самостоятельно (без применения препаратов). В других случаях тревога проявлялась в виде неприятных телесных реакций, которые не были аффективно заряжены, не пугали Алену. Также важной наработкой начальной стадии терапии стал навык Алены замечать связь телесных симптомов с типичными ситуациями и эмоциональными паттернами. Теперь Алена знала, что мышечные зажимы, вызывающие неприятные ощущения – это ее способ проживать определенные переживания.Первая стадия терапии прошла достаточно быстро и успешно. Задача этой стадии – создать клиенту необходимую поддержку, чтобы восстановить ощущение безопасности, способности опираться на свои ресурсы и способность проживать аффекты без появления паники. Все это становится возможным за счет установления доверительных отношений, выявления связей симптома с жизненными ситуациями и личностными паттернами, а также благодаря поддержке роста телесно-эмоционального осознавания.

К этому времени энергии в контакте стало значительно больше, симптом уже практически не являлся темой запросов Алены, она охотно делилась своими жизненными историями.

На тот момент Алена имела стабильную работу в зарубежной компании, на которой однако "засиделась", как выяснилось позже. Она рано вышла замуж (19 лет), муж старше ее на 12 лет. В прошлом топ-менеджер, на данный момент не имел стабильной работы, находясь в поиске нового места. Это вносило нестабильность в семейный быт, служило очагом напряжения и дополнительным фактором, который усиливал тревогу Алены.

Но более существенной темой беспокойства Алены было пристрастие ее мужа к алкоголю. Алена часто поднимала эту тему на сессиях. Выяснив детали, у меня не сложилось впечатление, что любовь к спиртному супруга Алены носит патологический характер, но выяснилась важная деталь из ее истории – мать Алены также имеет пристрастие к алкоголю, свидетельством которого Алена была с детства. Выпивший муж, как и выпившая мать, вызывали у Алены ощущение небезопасности, тревогу, злость и отвращение. Впрочем, злость и отвращение не осознавались Аленой до терапии. Эти эмоции носили табуированный характер, поэтому Алена их вытесняла. Вследствие вытеснения сильных аффектов тревога усиливалась. Это распространенный механизм "накапливания" тревоги при тревожных и панических расстройствах. Впоследствии осознанные агрессивные аффекты (злость, отвращение) стали важным ресурсом Алены в разрешении ее личностного кризиса и преодолении невроза. После того, как Алена смогла принимать и выражать свою агрессию, уровень тревоги значительно снизился, а психологическая устойчивость повысилась.

В процессе терапии Алена рассказала много интересных историй из своей жизни, но самой "заряженной" и "болезненной" была тема ее отношений с мужем. Первая паническая атака Алены также совпала с кризисом отношений. Алена была часто раздражена по поводу супруга, но вместе с этим испытывала к нему чувства жалости и вины. У нее не было каких-то веских оснований, чтобы обвинить его в своем несчастье, но нахождение рядом с ним вызывало напряжение, причем, одновременно с чувством брошенности в те моменты, когда он уезжал в командировки. Также Алена сетовала по поводу того, что ей не удается быть хорошей женой и иметь "хорошую" семью. Она часто упоминала об этом. Выяснилось, что корни этого стремления "быть хорошей женой, построить счастливую семью" лежат в истории ее отношений с матерью. Создавая семью, Алена реализовывала некий проект, создавая семью по образцу картинки "успешной семьи". Ей очень важно было доказать матери, что она "успешная женщина".

Важной деталью родительской семьи Алены было то, что отец в семье имел слабую позицию, был добрым, но "мягким" человеком. В сочетании с сильной, но регулярно выпивающей матерью, в доме не хватало ощущения твердых опор и надежных границ, что создавало ощущение нестабильности и порождало тревогу у Алены. В определенном смысле ситуация повторилась с мужем Алены – человек, на которого Алена возложила заботу о себе, оказался нестабилен – выпивает, не имеет постоянного места работы. Попытка создать "хорошую" семью – не в пример маминой – терпела фиаско. Все опоры рушились и как следствие рухнувших опор возник симптом – панические атаки.

Было заметно, что отношения с мужем строились по заранее запланированному сценарию. Супруги не замечали друг друга как реальных людей со своими границами и желаниями. И в то же время отношения носили характер слияния с типичной для слияния амбивалетностью чувств – сильной привязанностью в сочетании с агрессией (в основном, пассивной, неосознанной), направленной на стремление к автономии. Потеря ощущения границ своего Я, своих чувств и своих желаний – это характерно для слияния. Супруги создали маленький, зависимый, "душный" мир, где нет места индивидуальным потребностям. Муж Алены осуществлял "бегство" из слияния в алкоголь (другой вариант слияния) и встречи с друзьями. Алена, не имея других опор, "ушла в тревогу". Она пребывала в конфликте, характерном для отношений, построенных для слияния: рядом с мужем она чувствовала дискомфорт и раздражение, а когда он уезжал на встречу с друзьями – чувствовала себя одинокой и брошенной.Было любопытно, что в рассказах Алены о муже, даже о ранних "романтичных" моментах отношений ни разу не прозвучала эротическая нотка, характерная для любовной мужско-женской связи. Похоже, сексуальное влечение не было важным фактором выбора мужчины Аленой. Отношения, созданные, чтобы заменить родительскую семью на лучшую, а также, чтобы доказать маме свою женскую состоятельность, стали "душить" Алену. Это отражалось на телесном уровне – ее грудь и горло были хронически напряжены, а голос звучал сдавленно, как-будто ее душат. 

Постепенно Алена становилась увереннее и стабильнее. Она стала осваивать свою агрессию. Теперь она стала отстаивать свою позицию открыто, вместо прежнего ухода или пассивной агрессии. С появлением "зубов" обострился кризис Алены на работе. Тема, которая ранее не поднималась, вдруг стала заряженной фигурой. Выяснилось, что ситуация на работе не простая, что Алена находится в ситуации сложных конкурентных игр. Но если ранее Алена была пассивным объектом этих интриг, то теперь она стала активным участником, вступая в открытую конфронтацию с конкурентками. Уровень тревоги у Алены значительно снизился. Энергии в контакте на сессиях было значительно больше. Теперь мне уже не приходилось трудиться над поддержанием контакта.Но параллельно с этим семейный кризис Алены только усиливался. Супруги приняли решение пожить отдельно.

Переломным этапом в терапии Алены был период, когда ей приснился кошмарный сон. В этом сне Алена была одна ночью в лесу, в домике турбазы. Вдруг она стала слышать чьи-то шаги возле домика. У нее было отчетливое ощущение, что этот некто хочет зайти в дом. Существо (Алена его представляла именно в виде чудовища) бродило возле дома, затем поднялось по ступенькам к крыльцу и стало стучать в дверь. Алена замерла от ужаса, а существо продолжало стучать все сильнее, пока не стало выбивать дверь плечом. Заметно было, что дверь долго не выдержит такого натиска. Алена с ужасом проснулась.

Мы работали на сессии с этим сном. Когда за ужасом проявились и более тонкие, дифференцированные переживания, Алена осознала, что в день накануне сна она уже переживала эти чувства в реальности. Дело в том, что месяц назад в фитнес-клубе Алена познакомилась с мужчиной, они часто виделись на тренировках, он был ей симпатичен, но Алена не замечала зарождающегося эротического влечения к мужчине. Как же так – она замужняя женщина и "хорошая" жена. Но когда они увиделись последний раз, мужчина открыто проявил свою заинтересованность Аленой и пригласил ее на свидание. Алена испытала ужас, но ужас этот был реакцией на собственное возбуждение – ведь это чувство было запретным для Алены. Она не приняла приглашение. Ночью Алене приснился сон.

На этой сессии всплыла важная деталь истории Алены – ее мать начала выпивать после того, как влюбилась в другого мужчину, но не желая разрушать семью, приняла решение не разводиться со своим мужем и со временем завершила отношения со своим возлюбленным. Алена знала эту историю от матери, и как мать объясняла ей, приняла такое решение "ради семьи". Алена чувствовала себя обязанной матери и не чувствовала права менять свою жизнь, завершать отношения, и вообще, испытывать сексуальное влечение к другому мужчине.

Осознав на сессии свое сильное влечение и запреты, связанные с историей ее матери, Алена приняла решение пойти за своим желанием. Она развелась с мужем, а с тем мужчиной у нее был яркий, длительный роман. С работы Алена уволилась и приняла предложение от другой компании на руководящую должность, которая открыла принципиально новый опыт для Алены. Панические атаки и прочие симптомы тревоги Алену перестали беспокоить. В контакте Алена стала живой, у нее появилась спонтанность и уверенность, делающая ее очень привлекательной. Она приняла решение продолжить терапию, но это уже новая терапия, с новыми темами и задачами. Этот этап своего кризиса и личностной трансформации она прошла.

Я с благодарностью и теплом вспоминаю опыт терапевтических отношений с Аленой. Подлинная терапия происходит тогда, когда терапевт, встречаясь в диалоге со своим клиентом, также проходит путь развития. Опыт, прожитый с Аленой, был очень ценным, а путь, который она прошла в своих изменениях, восхищает.

Источник