Автор: Анастасия Рубцова, психолог, психоаналитик.

Читала психологическую статью, там опять предлагали "отключить внутреннего критика" и обещали за это вечное блаженство. Я в таких случаях волнуюсь за внутреннего критика, и немного за судьбу человечества. Потому что это как идея отключить телевизор, чтобы победить Путина и человеческую глупость. Ребята, прежде чем что-то отключать, проверьте, что не напутали с причинно-следственными связями.

На самом деле "внутренний критик", эта критикующая внутренняя сущность, которой не угодишь, – абсолютно гениальное изобретение нашей психики, позволяющее справиться с тревогой. Сейчас попробую объяснить.

Тревога – один из базовых аффектов психики. Вообще любой, не только человеческой. Для тревоги поводов всегда изрядно – начиная от базового "как бы не сожрали" и ужаса смерти, заставляющего постоянно сканировать пространство снаружи и внутри тела, и вплоть до утонченных социальных тревог – достойное ли место мы занимаем на общественной лестнице, не грозит ли нам соскользнуть вниз и погибнуть нелюбимыми и неглаженными.

Тревоги не затыкаются ни на минуту и создают внутри сложную какофонию, как на Курском вокзале в полдень. Бесконечный лязг, хаос, крики, "Маша, Маша, сумку не забудь!", и посреди всего этого – дилинь! – "Уважаемые пассажиры…".

Градус тревоги у современного человека всегда где-то высоко, между "пока держусь" и "ааааааа!!!". Это, как ни странно, не потому, что мир стал чудовищно опасен, – наоборот, никогда еще он не был так безопасен для человека, как в наши благословенные времена антибиотиков, феминисток и мягких покрытий на детских площадках.

Но тревога растет – потому что практически не осталось у нас с вами легальных лазеек для проявления агрессии.

Невозможно безнаказанно кого-нибудь расстрелять, прикрывшись революционным трибуналом, нельзя напиться и дать в бубен соседу, хорошенько подраться в школе, орать тоже нехорошо. Открытые конфликты – фу, некрасиво, ребенка не шлепни, и даже усталое молчание теперь считается за пассивную агрессию и всех страшно травмирует.

Но дело в том, что за агрессивные реакции отвечают те же отделы мозга, что и за тревожные, и у них прямая конкуренция. Чем сильнее мы подавляем одно, тем больше места расчищаем для другого. Так что тревогой мы парадоксальным образом расплачиваемся за то, что современный мир добр и не агрессивен.

Казалось бы, при чем тут "внутренний критик"? Надеюсь, вы еще не утратили нить. Потому что я немного утратила. Итак, если с тревогой не делать ничего и оставить в голове Курский вокзал – она заставляет нас метаться, потом парализует, сжирает кучу сил и делает нас совершенно неэффективными.

Если же слепить внутри фигуру "внутреннего критика", то он как бы втягивает в себя наши (в основном социальные) страхи – и таким образом освобождает место на внутренней сцене. Теперь на ней помещаются еще какие-то фигурки. Как в сказке, где умещается не только Серый Волк, но и Красная Шапочка, и лес, и пирожки с капустой, и бабушка в чепце, и вообще много симпатичных персонажей.

Для психики это гораздо выгоднее, чем когда тревога разлита везде, и мир тонет в безымянном ужасе.

К тому же, смотрите - вот он, внутренний критик, выходит на сцену, устраивается на стульчике и начинает ругать нас за все, что мы сделали и не сделали. Противным, но одновременно успокоительно знакомым голосом мамы, бабушки или Лии Ахеджаковой. Мы, конечно, можем сжиматься от стыда, слушая его. Что напялили какое-то не такое платье, позоримся. Что пишем идиотское и выглядим при этом как дураки. Что не сделали карьеру и детей нормально воспитать не можем. Но одновременно этот голос создает иллюзию, что мир живет по каким-то понятным, хорошо изученным законам. Точно известно, какое платье правильное. Как воспитывать детей. Что такое "сделать карьеру".

В современном мире всеобщей неопределенности за эту иллюзию не жалко отдать левое ухо. Потому что с ней ты хотя бы ненадолго на островке спокойствия. В красной шапочке. В общем, если вдруг вы думаете, что внутреннего критика изнутри надо убрать, имейте в виду, психика его просто так не отдаст. И правильно сделает, потому что это одна из несущих конструкций.

Придумайте сначала, в какую фигурку вы дальше будете складывать свои страхи? Романтическую идею "а я объясню себе, что бояться нечего, мне все кажется" – сразу выкидывайте. За тревогу отвечают настолько древние части мозга, что они вас даже слушать всерьез не будут.

К тому же иногда оказывается, что нет внутреннего критика, ушли воображаемые зрители – и мы остаемся в звенящей пустоте и жутком одиночестве. Больше никто не оценивает нас. Неважно, как мы одеты и сколько весим, и как мы воспитываем детей, и есть ли у нас дети. Наш акцент в английском тоже никого не волнует. Никто не следит за каждым нашим шагом, не переживает, где мы работаем, на что тратим деньги и надеваем ли шапочку.

Никто.

Мягко говоря, не всем это состояние нравится. И не все могут его вынести.

Я не к тому, что с внутренним критиком нужно смириться, как он есть. Надо его воспитывать, конечно, как мы воспитываем детей. Просто не надо ничего сходу "отключать". Вдруг это система жизнеобеспечения.