Случаи из практики психотерапии

Гештальт-терапевт Геннадий Малейчук: "Когда агрессия оказывается "вне закона", тогда она трансформируется в обиду. Обида – это более мягкая, интеллигентная форма злости. В ней, большая часть энергии, которая могла бы быть направлена на организацию контакта, оказывается остановленной и перенаправленной в сферу воображаемого контакта".

Он часто бывает чет-то недоволен, но никогда не говорит об этом сразу, предпочитая терпеть, и наказывать жену грубостью и гневом. После ссоры, которую сам же и затеял, долго обижается и никогда не подходит первым. Стремится подчеркнуть свою правоту и превосходство. Считает, что жена сама должна догадываться, чего он хочет, если она его любит. Живет в хронически подавленном, раздраженном настроении, ничего его не радует, от всего устал. Говорит, что старается вообще ничего не чувствовать, "так спокойнее", различает только те ощущения, которые говорят о боли.

На рациональном уровне у каждого был опыт, когда ему предпочитали кого-то: младшего брата или сестру, другого сотрудника или коллегу, другую девушку или мужчину… Но в теме измен речь идет о предпочтении особого рода. О предпочтении другого человека в качестве сексуального партнера. О предпочтении другого в самой интимной, самой сокровенной сфере нашей жизни.

Семейный психолог Анна Золотарева: "Современные дети привыкли к тому, что за них все будет решено: и кем быть, и где жить, и на какой машине в будущем ездить. Они не знают, чего хотят на самом деле, потому что за них всегда хотели родители. Потребности родителей и детей перестали различаться".

Множество женщин говорят, что хотят статусного мужчину, но при этом боятся с ним общаться. Да и мужчина вряд ли захочет отношений с девушкой, которой с ним некомфортно. Если вы не можете справиться со своими эмоциями, есть риск остаться одинокой. Или, можно найти причину страха и устранить ее.

Это был первый случай работы с такими яркими нарциссическими тенденциями у ребенка 6-7 лет, показавший мне, насколько само присутствие другого человека (в данном случае – терапевта) может быть невыносимо для ребенка, привыкшего к эпизодическим и устрашающим фигурам.

Семейный психолог Катерина Мурашова: "Почему дети перестали понимать чувства друг друга".

Семейный психолог Татьяна Сарапина: "Большое заблуждение думать, что другой знает, как тебе будет лучше. Это заблуждение маленького ребенка, который верит во всемогущество родителя".

Психолог Павел Зайковский: "Пациентка была уверена, что на работе все следят за тем как она выполняет поручения, поэтому испытывала постоянную тревогу, дискомфорт и чувствовала себя отвратительно. Я предложил ей провести поведенческий эксперимент, а точнее: завтра, на работе не сосредотачиваться на своих эмоциях, а понаблюдать за сотрудниками."

Психолог Елецкая Ирина: "Одиночество. Оно бывает очень разным. Но глаза одиноких людей чем-то похожи. Их можно узнать по колючести, отчуждённости, по глубине отчаянья. По безысходности и погружённости в себя".

Музыкальный терапевт Владимир Элькин: "Часто дети имеют симптом, в котором воплощаются проблемы их родителей. Ко мне пришли маленький мальчик и его грузная, мрачная мама. Она измучена поведением мальчика и ее мрачное лицо говорит: "Я помучилась, а теперь помучайся ты".

Гештальт-терапевт Владимир Селиванов: "Терапия панических атак – одна из моих специализаций и за годы практики я не раз слышал от своих клиентов слова: "я хочу стать таким, как был – нормальным". Но именно это "нормальное" прошлое и привело к паническим атакам в настоящем. Поэтому я предлагаю рассматривать панические атаки, как форму личностного кризиса – прежние опоры уже не держат зарождающийся новый мир, но новые опоры еще не созданы. Потеря опор приводит к панике".

Многие пограничные клиенты, делясь историей своей травмы, время от времени неизбежно провоцируют своих терапевтов. И способность терапевта принимать ответственность за происходящее с ним, вместо того, чтобы обвинять в этом клиента, может стать поворотным моментом в терапии.

Врач-психотерапевт Ольга Попова: "Родители многому научили Аню, а вот как жить без них, как быть самой старшей в семье – научить не смогли. Аня растерялась. И в этой растерянности чувствовала себя беспомощной. А раз беспомощна, значит виновата. Виновата за то, что не сделала, недодала, не сумела, что была плохой дочерью, матерью и женой".

Психолог Ольга Милашина: "Маменькин сынок – это мужчина, который, физически вырастая, так и остается в душе маленьким мальчиком. Его эмоциональная связь с мамой безгранична, как правило, она заменяет для такого мужчины весь мир. Никакой другой женщине нет места в жизни "маменького сынка".

Алекситимией называют психологическое состояние личности, при котором человек, потеряв способность к определению и проявлению собственных эмоций, вынужден стараться выглядеть нормальным в глазах других. Психиатр Сайто Сатору рассказывает об этом расстройстве на примере случаев из собственной практики.

Психотерапевт Анна Зарембо: "Однажды мне позвонил приятель и спросил, не смогу ли я взять на терапию одну его знакомую, а то "бедная девочка уже замучилась".

Гештальт-терапевт Леся Науменко: "Во время работы над этой статьей мне хотелось сделать видимой и боль, и красоту людей, столкнувшихся с панической атакой. Это все близко и рядом с нами, в нашей повседневной жизни".

Психолог Ольга Милашина: "В муже нередко встречается проекция отца, эти две фигуры, в восприятии женщины, переплетаются в одну. Если отец был жестоким – муж воспринимается нетерпимым и злым. Если отец чего-то не дал, в муже, прежде всего, видится жадность. Если отец был отчуждённым – то, и мужу до жены дела нет".

Психолог Ольга Подольская: "У меня все хорошо, только удавиться хочется" – это классический запрос при обращении к психологу. И чаще всего такой запрос является следствием попытки объективации собственной душевной жизни. Дело в том, что счастье не объективно, оно субъективно. Но нас, к сожалению, счастью не учат в школе".

Гештальт-терапевт Наталья Олифирович: "Иногда ко мне приходят "девственные" клиенты – те, у кого не было никакого терапевтического опыта, и, соответственно, прежних отношений со специалистом. И мы впервые проходим вместе этот нелегкий путь: знакомство, заключение контракта, обозначение границ, взлеты и падения на качелях переносов. Но иногда у моего клиента кто-то был до меня. А иногда и не один. И тогда наши отношения "нагружены" еще и предыдущим опытом – опытом работы с прежним терапевтом".

Гештальт-терапевт Геннадий Малейчук: "У одного и того же симптома могут быть разные причины, и для того, чтобы понять суть его послания личности, необходимо тщательное изучение того контекста, в котором он возникает, т.е. подробное знакомство с жизненной историей этой личности".

Психолог Дарья Размахнина: "Людям вообще очень тяжело перестраиваться. Убежденность в своей правоте – один из злейших врагов на пути гармоничных отношений. Выйти за рамки привычного взгляда на мир, признать свои ошибки, научиться видеть красоту и ценность не в рекламной картинке, а в простой повседневности – это уже не просто психотерапия, это духовное развитие".

Гештальт-терапевт Наталья Олифирович: "Когда я подняла трубку и сказала "Слушаю Вас", в ответ я услышала голос. Автоматически отвечая – да… здравствуйте, Полина? да, это я… да, коллега звонила и говорила мне о Вас, да мне удобно во вторник  – я вдруг почувствовала, что заворожена этим незнакомым голосом. Чистый, теплый, нежный и сильный одновременно – такое редко бывает. И мне стало интересно – как же выглядит его обладательница?"

Психотерапевт Александр Ройтман: "Так выглядела моя идеальная консультация за многие годы. Очень сильное желание, ценность, сравнимая с жизнью, сильная боль, честность, готовность платить. И огромное удовлетворение от работы, которое я получил".

Гештальт-терапевт Геннадий Малейчук: "Речь идет о том наследии, что передается из поколения в поколение в виде жизненных установок, картины Мира, картины Другого и способов отношений с ним, формирующем сценарии жизни. В данном случае речь идет о способе взаимодействия в диаде "мать-ребенок" с нарушением "потока любви".

Семейный психолог Дарья Грошева: "Нас с детства учат тому, что "на обиженных воду возят" и что "хорошие детки не злятся". Когда мы становимся взрослее, мы также начинаем замечать то, что обиды за собой не стоит носить, что нужно "прощать и отпускать", но все эти советы забывают добавить: невозможно сделать это одним шагом. Точнее возможно, но очень трудно. А если совсем точно, то есть выбор – не прощать можно".

Психолог Дарья Размахнина: "Моя клиентка мирно развелась с мужем и осталась одна – сильная, самодостаточная женщина, которая никогда не жила для себя. Сделала ремонт в опустевшей квартире, ушла на пенсию. И внезапно появился он".

Психолог Илья Латыпов: "Мужчина – человек. Женщина – тоже. Все мы ищем тепла. А наталкиваемся нередко на игры "в отношения", густо замешанные на страхе перед близостью. Пусть другой докажет, что очень-очень меня любит – тогда, может быть, я благосклонно снизойду до тебя".

Психолог Дарья Размахнина: "Знакомство с этой семьей началось с приезда мамы и сына. Чудесные, славные – но ужасно измотанные бесконечными проблемами учебы и воспитания. Забывшие о любви друг к другу. Таких семей много. Очень много."

Ирина Елецкая, психолог: "Ася начала прощать родителей почти сразу после того, как пришла в терапию. Прощала их долго. Глубоко. Искренне. Она наконец-то смогла увидеть их настоящими. Не только властными, подавляющими, недосягаемыми в своей безапелляционной правоте, обесценивающими и отвергающими, какими знала их всю свою жизнь. Но растерянными, беспомощными, неуверенными в себе."

Клинический психолог Елена Леонтьева: "Первые опыты госпитализаций в психиатрический стационар имеют большое значение для последующего лечения, отношения пациента к болезни и вообще становятся краеугольными камнями в биографии человека".

Психолог Катерина Мурашова: "Я человек непугливый, а уж на приеме пугаюсь совсем редко – слишком много всего видела за четверть века практики. Но, как всем известно, не бывает правил без исключений."

Гештальт-консультант Наталия Спирина: "Большое влияние на наши отношения с женами и мужьями, и с детьми тоже, имеют отношения с предшествующими супругами или партнерами. Удалось ли нам расстаться с ними, что называется по-хорошему, сохранив человеческое отношение друг к другу?"

Семейный психолог Катерина Мурашова: "Он отрывал крылья стрекозам и убивал лягушек, он воткнул карандаш в глаз собаке. И вот он подрос и пошел в школу."

Психолог Анастасия Платонова: "Понятие кровной мести, история кланов Монтекки и Капулетти, злость на обидчика моего друга или любовницу мужа моей подруги, обида на папу, потому что он обидел маму (или наоборот) – всё это знакомые нам примеры заимствованных чувств."

Психолог Борис Дробышевский: "Мужчина 28 лет обратился за психологической помощью вследствие проблем с выражением агрессии и отстаивания собственного мнения. На вид – худощавого астеничного телосложения, в процессе терапии нередко жаловался на общую апатию и отсутствие физических сил. В процессе работы всплыли эпизоды из детства, когда в возрасте 5 лет отец приходил домой пьяный...

Гештальт-терапевт Марина Цветкова: "На приеме женщина рассказала о сильной эмоциональной привязанности к сыну. Она посвятила ему жизнь: воспитывала, работала не покладая рук, отказывала себе во всем. А в ответ – лишь его раздражение. "Сын терпит меня, потому что я даю ему деньги", – жалуется несчастная мать. В ходе беседы выясняется...

Психотерапевт Мария Кудрявцева: "Вот типичный пример: Ира – обыкновенная девочка "из хорошей семьи". Профессия экономиста всегда казалась скучной, но мама настаивала, что это денежно и престижно. С будущим мужем и то папа познакомил. Конечно, тогда она была молодой и глупой, а родители – мудрыми и желающими ей только добра и она им очень благодарна, но ведь привычку оглядываться на мнение окружающих так же привили родители."

Психолог Людмила Колобовская: "Клиентка, молодая привлекательная девушка, пришла на консультацию с проблемой депрессивного состояния. Жизнь не ладилась, последнее время она все время плакала, и первые два часа работы были совершенно "мокрыми". Приближаясь к настоящей проблеме терапии, произошел эпизод."

Клинический психолог Любовь Кириллова: "Человек настолько не знает и не понимает себя, настолько думает "клочками", что приходит к психологу послушать о себе, собрать полную картинку. И когда ему из его же фактов демонстрируешь его уникальность и неповторимость – он удивляется."

Гештальт-терапевт Геннадий Малейчук: "Клиентка Н. обратилась за терапией с проблемами в отношениях с мужчинами. В процессе выяснилось, что эти отношения всегда разворачиваются по схожему сценарию: после благополучного первого этапа в отношениях у клиентки начинает возникать все больше претензий к избраннику, упреков, обиды, контроля. За этими действиями обнаруживается сильный страх брошенности, отвержения, ненужности, одиночества. Клиентка пытается все сильнее давить на своего спутника. Неудивительно, что ее мужчины с завидным постоянством "сбегают" из этих отношений."

Гештальт-терапевт Геннадий Малейчук: "Моя первая терапия с психосоматическим клиентом оказалась очень яркой и запоминающейся. На приеме мужчина, возраст 26-27 лет, назовем его Олег. Жалуется на боли в области сердца, страх сердечного приступа. Разочаровался в традиционной медицине и врачах. Они упорно не хотят признавать факт его болезни."

Психолог Игорь Ладанов: "Однажды мы с клиенткой разбирали, почему страсть и любовь с каждым новым партнером в ней угасает, даже если по всем параметрам этот партнер идеален. И я пришел к интересному выводу: оказалось, что на её карту нанесено только начало маршрута – первичная влюбленность, бурно разукрашенная адреналином и другими гормонами. То ли родители, то ли само наше общество в карту её психики не записали вариантов продолжения так лихо начавшегося маршрута!"

Семейный психолог Вера Бутова: "У детей с психосоматическими расстройствами, как правило, затруднена способность к разрядке эмоционального напряжения. Использование же арт-терапии облегчает отреагирование переживаний и фантазий, способствует изменению поведения и улучшению состояния здоровья через формирование внутренней картины здоровья."

Гештальт-терапевт Тина Уласевич: "Чтобы изменить отношения с другим человеком, нужно, как минимум, обиду осознать и решиться свои чувства и требования озвучить, рискуя навсегда испортить или даже разрушить отношения. "Часто ли люди готовы услышать другого? Гораздо проще и приятнее слушать только себя, – думает такой человек. "Если я скажу о своих обидах, что это изменит? Другой просто не воспримет мои слова серьезно, а может даже пошлет подальше".

Психотерапевт Федор Василюк: "Мне пришлось однажды работать с молодым маляром, потерявшим дочь во время армянского землетрясения. Когда наша беседа подходила к концу, я попросил его..."

Гештальт-терапевт Наталья Олифирович: "Валентина – женщина-начальник. Ей 32 года, она работает в крупной фирме, у нее в подчинении более полутора сотен человек. Валентина умна, образована, интеллигентна, хороша собой. Но в коллективе ее не очень любят – и мужчины, и женщины".

Психолог Елена Мартынова: "Как-то на терапевтической группе два дня подряд плакала одна женщина лет сорока. На все вопросы – о чем она плачет? что с ней? – она не могла ответить. У нее было значительное количество всевозможных заболеваний: язва двенадцатиперстной кишки, мастопатия, вегетососудистая дистония, мигрень, варикозное расширение вен, гастрит, колит, куча гинекологических проблем. Было ясно, что ее абсолютно не удовлетворяет собственная жизнь. Но что в ней не так?"

Семейный психолог Дарья Грошева: "Хотя мой супервизор и отмечал, что я могу выдерживать большое количество агрессии, тем не менее, находясь один на один с мужской агрессией мне становится не по себе. Такое количество злости на весь мир говорит лишь о том, что где-то пренебрегли границами личности, и теперь она яростно бьется за свое право быть самим собой".

Психотерапевт Алла Далит: "Мила выросла в атмосфере страха и боли, который мама прикрыла язвительностью и сварливостью. Она не слышала ни одного доброго слова о своем отце, да, впрочем, и мало о каком мужчине, при том, что мама регулярно очаровывалась и вляпывалась в короткие романы с одинаковым концом."

Гештальт-терапевт Наталья Олифирович: "Мой коллега попросил "посмотреть мальчика". Я сразу отказалась, потому что не работаю с детьми. Но коллега меня успокоил – "мальчику" было за 20 лет, и с ним все вроде в порядке, и к психологу он хотел попасть сам, но вот его папа очень озабочен одним деликатным вопросом – ни гей ли его сын?"

Есть такая версия в народе, что если я разведусь – пройдет боль. Нет человека – нет проблемы. Развод происходит, а вот чувства никуда не деваются. Боль остается, чувство вины усиливается, обиды не дают покоя ни днем, ни ночью.